Повесив голову и опустив руки сидел он в своей комнате
Добавил пользователь Валентин П. Обновлено: 19.09.2024
«1. В два раза короче и в пять раз интереснее.
2. Почти нет философических отступлений.
3. В сто раз легче читать: весь французский текст заменен русским в переводе самого Толстого.
4. Гораздо больше мира и меньше войны.
Я по-прежнему не считаю необходимым подробно излагать в предисловиях всё то, что можно найти в специальной литературе, но в нескольких строках объясню.
Вот, собственно, и вся история. Теперь два слова о происхождении самого текста. Вернувшись в конце 1866 года в Ясную Поляну, Толстой, естественно, не убирал на полку свою 726-страничную рукопись, чтоб начать всё с начала, с первой страницы. Он работал с той же рукописью — дописывал, вычёркивал, переставлял страницы, писал на обороте, добавлял новые листы…
И самое последнее. Для второго издания (1873 год) Толстой сам перевёл на русский весь французский текст романа. Его я и использовал в этой книге.
Я пишу до сих пор только о князьях, графах, министрах, сенаторах и их детях и боюсь, что и вперед не будет других лиц в моей истории.
Может быть, это нехорошо и не нравится публике; может быть, для нее интереснее и поучительнее история мужиков, купцов, семинаристов, но, со всем моим желанием иметь как можно больше читателей, я не могу угодить такому вкусу, по многим причинам.
Во-первых, потому, что памятники истории того времени, о котором я пишу, остались только в переписке и записках людей высшего круга грамотных; даже интересные и умные рассказы, которые мне удалось слышать, слышал я только от людей того же круга.
Во-вторых, потому, что жизнь купцов, кучеров, семинаристов, каторжников и мужиков для меня представляется однообразною и скучною, и все действия этих людей мне представляются вытекающими, большей частью, из одних и тех же пружин: зависти к более счастливым сословиям, корыстолюбия и материальных страстей. Ежели и не все действия этих людей вытекают из этих пружин, то действия их так застилаются этими побуждениями, что трудно их понимать и потому описывать.
В-третьих, потому, что жизнь этих людей (низших сословий) менее носит на себе отпечаток времени.
В-четвертых, потому, что жизнь этих людей некрасива.
В-пятых, потому, что я никогда не мог понять, что думает будочник, стоя у будки, что думает и чувствует лавочник, зазывая купить помочи и галстуки, что думает семинарист, когда его ведут в сотый раз сечь розгами, и т. п. Я так же не могу понять этого, как и не могу понять того, что думает корова, когда ее доят, и что думает лошадь, когда везет бочку.
В-шестых, потому, наконец (и это, я знаю, самая лучшая причина), что я сам принадлежу к высшему сословию, обществу и люблю его.
Я не мещанин, как с гордостью говорил Пушкин, и смело говорю, что я аристократ, и по рождению, и по привычкам, и по положению. Я аристократ потому, что вспоминать предков — отцов, дедов, прадедов моих, мне не только не совестно, но особенно радостно. Я аристократ потому, что воспитан с детства в любви и уважении к изящному, выражающемуся не только в Гомере, Бахе и Рафаэле, но и всех мелочах жизни: в любви к чистым рукам, к красивому платью, изящному столу и экипажу. Я аристократ потому, что был так счастлив, что ни я, ни отец мой, ни дед мой не знали нужды и борьбы между совестью и нуждою, не имели необходимости никому никогда ни завидовать, ни кланяться, не знали потребности образовываться для денег и для положения в свете и тому подобных испытаний, которым подвергаются люди в нужде. Я вижу, что это большое счастье и благодарю за него Бога, но ежели счастье это не принадлежит всем, то из этого я не вижу причины отрекаться от него и не пользоваться им.
Я аристократ потому, что не могу верить в высокий ум, тонкий вкус и великую честность человека, который ковыряет в носу пальцем и у которого душа с Богом беседует.
Все это очень глупо, может быть, преступно, дерзко, но это так. И я вперед объявляю читателю, какой я человек и чего он может ждать от меня. Еще время закрыть книгу и обличить меня как идиота, ретрограда и Аскоченского, которому я, пользуясь этим случаем, спешу заявить давно чувствуемое мною искренное и глубокое нешуточное уважение*.
Таня не дала моим мыслям продолжить разговор в моей голове, она увидела меня:
— Иди выпей бокал вина.
— Я не пью, мне нельзя, ты сама запретила, помнишь?
— Со мной можно, — она посмотрела на меня, рот ее чуть приоткрылся. Я подошел медленно к ней и нежно поцеловал. Она ответила, чуть подалась вперед ко мне и своими грудями провела по моей груди. Она снова задрожала, как тогда в офисе, я услышал легкий стон, тихий, приглушенный. — Что ты любишь с женщиной в постели?
— Все, — ответил я. — Абсолютно все, есть одна слабость правда.
Таня вопросительно посмотрела на меня.
— Смотреть, мои глаза — моя главная эрогенная зона. Смотреть, а потом осязать, вкушать.
— Вкушать? — она подняла бровь.
— Ребенок ты еще, но ладно……..хорошо…
С этими словами она отошла от меня и села на кожаный диван. Таня медленно и широко раздвинула ноги, расстегнула пуговицы на рубашке, и скинула ее с себя. Я увидел гладко выбритый лобок, и аккуратные небольшие половые губки, на внутренней стороне бедра левой ноги, было небольшое родимое пятнышко. Твердые соски крупной груди были розовые. Я подошел к ней, скинул с себя всю одежду, она опустила глаза и посмотрела на мой член. Я увидел, как она часто задышала. Опустившись на колени рядом с диваном, я обнял ее и поцеловал. Опустился ниже на шею, мой язык оставлял чуть мокрый след на ее теле. Я взял руками ее за груди, они сразу напряглись. Провел языком по шее и медленно поехал вниз. Остановился на соске правой груди, взял его в ротик. Я услышал стон. Не задерживаясь, я опустился ниже, облизал пупочек, и нырнул между ножек. Дотронувшись языком до ее влагалища, я ощутил насколько она влажная. От вагины исходил жар и коечто еще. Никогда в жизни у меня такого не было. Танина плоть пахла. Не в том плане, что плохо или был неприятный запах. Нет! Она пахла женщиной, голодной самкой. Она была самим естеством, в понимании какого-нибудь художника. Я ощутил непонятный мне раньше голодный животный трепет, я готов был сожрать ее. Мой язык вылизывал ей всю промежность, половые губки я брал в ротик, и чуть оттягивал. Затем я засунул язык прямо внутрь нее. Стенки влагалища обхватили мой язык, не желая выпускать меня. Я шире раздвинул ей ноги, бедра задрожали, и вагина увлажнилась настолько, что я почувствовал солоноватый вкус у себя во рту. Минут пять прошло, как я начал целовать ее, но Таня остановила меня:
— Иди ко мне……не мучай меня…..
Она легла на диван, раздвинула ноги вновь, и смотрела на меня. Я лег на нее сверху, Таня сама раздвинула себе чуть половые губки, и я уперся головкой члена в ее дырочку, чуть надавил. Боже, она была как девочка. Настолько маленькая и тугая, узкая, что когда головка нырнула в нее, Таня дернулась и остановила меня:
— Подожди, тихонько, мне больно.
— Ты такая маленькая, — прошептал я на ушко. — Я не выдержу долго сразу, если ты такая всегда.
— Выдержишь, — она улыбнулась и нежно поцеловала меня, — я помогу тебе. Успокойся. Не бойся меня Саша, давай.
Я снова попытался войти в нее. Влагалище втянуло меня, засосало, туго туго. Я почувствовал жар, влажность и сильнейшее острое до боли возбуждение. Член стоял как бешеный, твердый как сталь.
— О, да, — застонала Таня, — Какой же ты. Еще, хочу еще. Двигайся. Жестче. Хочу жестко, и немного больно сделай соскам.
Я приподнялся, схватил одной рукой сосок правой груди, сжал его двумя пальцами, и резко заходил внутри Тани. Влагалище немного привыкло ко мне, хватка немного ослабла. В такт нашим движениям, груди колыхались, дразня меня сосками, я убрал руку и, изогнувшись, взял сосок в рот и прикусил. Таня закричала, и я почувствовал, как влагалище сжалось с бешеной силой, не давая двигаться моему члену. Таня кончила.
Капельки пота струились по ее лбу, она лежала с закрытыми глазами и прерывисто дышала. Отстранившись от меня, Таня встала, повернулась ко мне спиной, и встала раком, облокотившись об спинку дивана. Я вошел в нее сзади, ухватил сильно за верхнюю часть ягодиц, где у спины была самая узкая часть. Бешено и жестко двигаясь, я хлопнул ей ладошкой по попке, она вскрикнула и улыбнулась:
Я с силой нажал Тане не спину, заставив тем самым, сильно оттопырить попу. Влагалище раскрылось, как розочка. Я еще сильнее раздвинул губки пальчиками рук, и смотрел, как входит и выходит член. Я почувствовал, что скоро кончу, Таня поняла это тоже….
— Тс….тише, медленно, нежно, Сашка…..ох Сашка, что же ты со мной делаешь….. Я помогу тебе, не спеши.
Я склонился над ней, член был глубоко, и я на время остановился, дотянулся до клитора пальчиком руки и нежно начал его гладить.
— Вот так, да…..немного двигайся во мне, нежно Саша, очень нежно.
— Тебе говорили, что ты шикарный любовник? — спросила Таня.
— Ну и дуры те бабы, что кинут тебя, — она улыбнулась. — Ты прошел испытание. Ты принят в мой штат.
Во всякой книге предисловие есть первая и вместе с тем последняя вещь; оно или служит объяснением цели сочинения, или оправданием и ответом на критики. Но обыкновенно читателям дела нет до нравственной цели и до журнальных нападок, и потому они не читают предисловий. А жаль, что это так, особенно у нас. Наша публика так еще молода и простодушна, что не понимает басни, если в конце ее не находит нравоучения. Она не угадывает шутки, не чувствует иронии; она просто дурно воспитана. Она еще не знает, что в порядочном обществе и в порядочной книге явная брань не может иметь места; что современная образованность изобрела орудие более острое, почти невидимое и тем не менее смертельное, которое, под одеждою лести, наносит неотразимый и верный удар. Наша публика похожа на провинциала, который, подслушав разговор двух дипломатов, принадлежащих к враждебным дворам, остался бы уверен, что каждый из них обманывает свое правительство в пользу взаимной нежнейшей дружбы.
Эта книга испытала на себе еще недавно несчастную доверчивость некоторых читателей и даже журналов к буквальному значению слов. Иные ужасно обиделись, и не шутя, что им ставят в пример такого безнравственного человека, как Герой Нашего Времени; другие же очень тонко замечали, что сочинитель нарисовал свой портрет и портреты своих знакомых… Старая и жалкая шутка! Но, видно, Русь так уж сотворена, что все в ней обновляется, кроме подобных нелепостей. Самая волшебная из волшебных сказок у нас едва ли избегнет упрека в покушении на оскорбление личности!
Герой Нашего Времени, милостивые государи мои, точно, портрет, но не одного человека: это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии. Вы мне опять скажете, что человек не может быть так дурен, а я вам скажу, что ежели вы верили возможности существования всех трагических и романтических злодеев, отчего же вы не веруете в действительность Печорина? Если вы любовались вымыслами гораздо более ужасными и уродливыми, отчего же этот характер, даже как вымысел, не находит у вас пощады? Уж не оттого ли, что в нем больше правды, нежели бы вы того желали.
Вы скажете, что нравственность от этого не выигрывает? Извините. Довольно людей кормили сластями; у них от этого испортился желудок: нужны горькие лекарства, едкие истины. Но не думайте, однако, после этого, чтоб автор этой книги имел когда-нибудь гордую мечту сделаться исправителем людских пороков. Боже его избави от такого невежества! Ему просто было весело рисовать современного человека, каким он его понимает, и к его и вашему несчастью, слишком часто встречал. Будет и того, что болезнь указана, а как ее излечить – это уж бог знает!
Я ехал на перекладных из Тифлиса. Вся поклажа моей тележки состояла из одного небольшого чемодана, который до половины был набит путевыми записками о Грузии. Большая часть из них, к счастию для вас, потеряна, а чемодан с остальными вещами, к счастью для меня, остался цел.
Уж солнце начинало прятаться за снеговой хребет, когда я въехал в Койшаурскую долину. Осетин- извозчик неутомимо погонял лошадей, чтоб успеть до ночи взобраться на Койшаурскую гору, и во все горло распевал песни. Славное место эта долина! Со всех сторон горы неприступные, красноватые скалы, обвешанные зеленым плющом и увенчанные купами чинар, желтые обрывы, исчерченные промоинами, а там высоко-высоко золотая бахрома снегов, а внизу Арагва, обнявшись с другой безыменной речкой, шумно вырывающейся из черного, полного мглою ущелья, тянется серебряною нитью и сверкает, как змея своею чешуею.
Подъехав к подошве Койшаурской горы, мы остановились возле духана. Тут толпилось шумно десятка два грузин и горцев; поблизости караван верблюдов остановился для ночлега. Я должен был нанять быков, чтоб втащить мою тележку на эту проклятую гору, потому что была уже осень и гололедица, – а эта гора имеет около двух верст длины.
Нечего делать, я нанял шесть быков и нескольких осетин. Один из них взвалил себе на плечи мой чемодан, другие стали помогать быкам почти одним криком.
За моею тележкою четверка быков тащила другую как ни в чем не бывало, несмотря на то, что она была доверху накладена. Это обстоятельство меня удивило. За нею шел ее хозяин, покуривая из маленькой кабардинской трубочки, обделанной в серебро. На нем был офицерский сюртук без эполет и черкесская мохнатая шапка. Он казался лет пятидесяти; смуглый цвет лица его показывал, что оно давно знакомо с закавказским солнцем, и преждевременно поседевшие усы не соответствовали его твердой походке и бодрому виду. Я подошел к нему и поклонился: он молча отвечал мне на поклон и пустил огромный клуб дыма.
– Мы с вами попутчики, кажется?
Он молча опять поклонился.
– Вы, верно, едете в Ставрополь?
– Так-с точно… с казенными вещами.
– Скажите, пожалуйста, отчего это вашу тяжелую тележку четыре быка тащат шутя, а мою, пустую, шесть скотов едва подвигают с помощью этих осетин?
Он лукаво улыбнулся и значительно взглянул на меня.
– Вы, верно, недавно на Кавказе?
– С год, – отвечал я.
Он улыбнулся вторично.
– Да так-с! Ужасные бестии эти азиаты! Вы думаете, они помогают, что кричат? А черт их разберет, что они кричат? Быки-то их понимают; запрягите хоть двадцать, так коли они крикнут по-своему, быки все ни с места… Ужасные плуты! А что с них возьмешь. Любят деньги драть с проезжающих… Избаловали мошенников! Увидите, они еще с вас возьмут на водку. Уж я их знаю, меня не проведут!
– А вы давно здесь служите?
– Да, я уж здесь служил при Алексее Петровиче [1], – отвечал он, приосанившись. – Когда он приехал на Линию, я был подпоручиком, – прибавил он, – и при нем получил два чина за дела против горцев.
– Теперь считаюсь в третьем линейном батальоне. А вы, смею спросить.
Разговор этим кончился и мы продолжали молча идти друг подле друга. На вершине горы нашли мы снег. Солнце закатилось, и ночь последовала за днем без промежутка, как это обыкновенно бывает на юге; но благодаря отливу снегов мы легко могли различать дорогу, которая все еще шла в гору, хотя уже не так круто. Я велел положить чемодан свой в тележку, заменить быков лошадьми и в последний раз оглянулся на долину; но густой туман, нахлынувший волнами из ущелий, покрывал ее совершенно, ни единый звук не долетал уже оттуда до нашего слуха. Осетины шумно обступили меня и требовали на водку; но штабс- капитан так грозно на них прикрикнул, что они вмиг разбежались.
До станции оставалось еще с версту. Кругом было тихо, так тихо, что по жужжанию комара можно было следить за его полетом. Налево чернело глубокое ущелье; за ним и впереди нас темно-синие вершины гор, изрытые морщинами, покрытые слоями снега, рисовались на бледном небосклоне, еще сохранявшем последний отблеск зари. На темном небе начинали мелькать звезды, и странно, мне показалось, что оно гораздо выше, чем у нас на севере. По обеим сторонам дороги торчали голые, черные камни; кой-где из-под снега выглядывали кустарники, но ни один сухой листок не шевелился, и весело было слышать среди этого мертвого сна природы фырканье усталой почтовой тройки и неровное побрякиванье русского колокольчика.
– Завтра будет славная погода! – сказал я. Штабс-капитан не отвечал ни слова и указал мне пальцем на высокую гору, поднимавшуюся прямо против нас.
1. Расставьте все знаки препинания: укажите цифру(-ы), на месте которой(-ых) в предложении должна(-ы) стоять запятая(-ые).
Издали (1) он увидел дом (2) непохожий на другие (3) построенный (4) каким-то итальянским архитектором.
2. Над ещё не улёгшимся (1) после недавней бури (2) бескрайним морем (3) возвышалось небо (4) унизанное (5) ярко мерцавшими звёздами.
3. Город (1) вдали сверкающий на солнце (2) синие леса (3) окаймляющие берега залива (4) казались мне особенно торжественными.
4. Большой пруд (1) густо заросший кувшинками (2) располагался (3) в удалённой от дома (4) части старого парка.
5. Владимир (1) махавший косой не переставая (2) резал траву (3) не выказывая (4) ни малейшего усилия.
6. Туча (1) нависшая (2) над высокими вершинами тополей (3) уже сыпала (4) моросящим дождиком.
8. Пробравшись (1) через мокрый папоротник и какую-то (2) стелющуюся растительность (3) выбираемся на едва приметную тропинку.
9. Опустившая (1) голову Анечка (2) неподвижно сидела в пуховом платке (3) бережно покрывавшем (4) её плечи.
10 Ипполит Матвеевич (1) томясь стыдом (2) стоял под акацией и (3) не глядя на гуляющих (4) твердил три заученные фразы.
11. Перелистывая страницы (1) принесённой из кабинета (2) книги (3) отец остановился у приоткрытой двери (4) прислушиваясь к разговору на кухне.
12. Уже в наше время исследователи творчества Э. А. По (1) получив в своё распоряжение (2) скрывавшиеся прежде (3) материалы (4) смогли установить связь между жизнью и творчеством американского писателя.
13. Слова (1) образованные от географических названий (2) довольно часто ставят перед говорящим и пишущим (3) вопросы (4) связанные с нормативным словоупотреблением.
14. Воробей (1) неожиданно взлетев (2) исчез в светлой зелени сада (3) прозрачно сквозившей (4) на предвечернем небе.
15. В ненастье сосны стонут, и их ветки (1) сгибаемые порывами разъярённого ветра (2) трещат (3) иногда царапая (4) иглами по коре дерева.
16. Под солнцем (1) соперничая с ним (2) ярко светились необыкновенно высокие, сочные и крупноцветные купальницы (3) похожие на жёлтые розы.
17. Маша просидела в углу до самого обеда (1) внимательно глядя на старшую сестру и (2) вслушиваясь в (3) произносимые ею (4) слова.
18. Сразу же за рекой (1) поднимаясь вверх (2) виднелись скалистые горы (3) очерченные внизу (4) ломаной линией чернеющих низеньких кустарников.
19. Высокая трава (1) наклонившаяся к земле (2) мягко обвивалась вокруг (3) намоченных дождём (4) стволов деревьев.
20. Ветви деревьев (1) сплетаясь жёсткими застывшими концами (2) печально звенят (3) переживая (4) зимнюю стужу.
22. Техника глубокой живописи (1) позволяющая свободно рисовать (2) без каких-либо физических усилий (3) оказалась особенно близка Шишкину (4) сохранявшему свободную и живую манеру рисунка.
23. Талантливый писатель (1) создающий свои произведения (2) совсем не думает о законах и правилах (3) изложенных в трудах (4) по литературоведению.
24. Образованный на речке (1) пруд (2) по диагонали пересекавший усадьбу Абрамцево (3) явился естественной границей двора с хозяйственными постройками и парка (4) раскинувшегося к юго-востоку от усадебного дома.
25.Разноцветные заросли (1) образованные одиночными (2) и колониальными коралловыми полипами (3) хорошо видны сквозь прозрачные воды тёплых тропических морей (4) в тихий солнечный день.
26. Амбра (1) долго пробывшая в морской воде (2) или специально очищенная (3) имеет едва уловимый (4) запах жасмина.
27. В Крыму Васильев подолгу любовался горами (1) устремлёнными к солнцу (2) и (3) окутанными розовой дымкой (4) деревьями.
29. Нарядных бабочек-крапивниц (1) легко порхающих (2) или греющихся на солнце (3) можно увидеть в природе (4) уже ранней весной.
30. Грозовая туча (1) по временам сверкавшая молниями (2) и издававшая недовольное рокотание (3) спешила на северо-восток (4) всё более открывая тёмное звёздное небо.
31. Смешиваясь с солёными морскими ветрами (1) запах цитрусовых (2) создаёт (3) целебно действующую (4) на людей атмосферу.
32. Степной воздух (1) наполненный тысячью разных птичьих свистов (2) был жарким, а в высоком небе неподвижно стояли ястребы (3) распластав свои крылья ( 4) и неподвижно устремив глаза свои в траву.
33. По ясному небу плавно неслись (1) не закрывая солнца (2) низкие дымчатые облака (3) постепенно исчезающие (4) в синеве.
35. Дорога (1) поворачивавшая вправо (2) шла через огромное поле (3) засеянное яровыми (4) и углублялась в лес.
36. С моря дул влажный холодный ветер (1) разнося по степи (2) задумчивую мелодию плеска (3) набегавшей на берег волны.
37. Утки (1) испуганные внезапным появлением охотников (2) шумно поднялись и (3) кувыркаясь в воздухе (4) медленно и тяжело полетели прочь.
38. Перифраза — оборот речи, который состоит в замене слова описательным сочетанием (1) содержащим (2) элемент характеристики описываемого предмета или лица (3) и помогающим (4) избежать неоправданных повторов в тексте.
39. Можно лишь преклоняться перед гением Марины Цветаевой (1) создавшей совершенно неповторимый поэтический мир (2) и (3) свято верившей (4) в свою музу.
40. На картине будут лишь (1) омытый дождём (2) мокрый луг под огромным небом, несколько деревьев да (3) бегущие по влажной траве (4) тени сизых туч (5) гонимых ветром.
41. В мире не счесть мастеров-виртуозов (1) артистично владеющих (2) рисунком, живописью, композицией и (3) создающих (4) великолепные полотна.
42. Перед нами лежала Койшаурская долина (1) пересекаемая, как двумя серебряными нитями, Арагвой и другой речкой (2) и (3) убегая в соседние теснины от тёплых лучей солнца (4) скользил по ней голубоватый туман.
43. Сад (1) всё больше редея и переходя в настоящий луг (2) спускался к (3) поросшей зелёным камышом и ивняком (4) реке.
44. Перед нами открылся великолепный вид: река вьётся (1) тускло синея сквозь туманную даль (2) по водянисто-зелёным лугам, и человек (3) охваченный светлым дыханием весны (4) крепнет, вольнее ему дышится, радостнее у него на душе.
45. По длинному зыбкому плоту (1) сделанному из трёх связанных брёвен (2) мы перебрались через реку и пошли направо (3) держась (4) недалеко от берега.
47. А уже через час оба сидели за шатким столиком (1) и (2) упираясь друг в друга головами (3) читали длинный список драгоценностей (4) некогда принадлежавших тёще Ипполита Матвеевича.
48.Я видел кругом одно безбрежное лазурное море (1) всё покрытое мелкой рябью золотых чешуек, а над головою такое же безбрежное, такое же лазурное небо — и по нему (2) торжествуя (3) и словно смеясь (4) катилось ласковое солнце.
49. Мы перебрались через реку по зыбкому плоту (1) сделанному из трёх связанных брёвен (2) и пошли направо (3) держась (4) поближе к берегу.
50. Один за другим к костру (1) медленно угасающему в ночи (2) подходили кони и неподвижно останавливались (3) глядя на нас (4) умными глазами.
52. Выпускники (1) всё чаще задумываясь о предстоящем расставании со школой (2) по-новому смотрят на незаметно повзрослевших (3) одноклассников (4) стремясь видеть в них только хорошее.
53. Солдаты (1) принесшие князя Андрея (2) и снявшие с него попавшийся им золотой образок (3) навешенный на брата княжной Марьей (4) увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
54. Верочка (1) принимая опята (2) росшие за вырубкой на старых пнях (3) за поганки (4) боялась их собирать.
55. Муромский принял своих соседей как нельзя ласковее и (1) предложив им осмотреть перед обедом сад и зверинец (2) повёл по (3) тщательно выметенным и усыпанным песком (4) дорожкам.
56. Наплескавшись вдоволь (1) и (2) попрыгав в воду с перевёрнутого ржавого кузова (3) неведомо как очутившегося в озере (4) мальчишки устроились с удочками возле камышей.
57. Сквозь пургу я (1) напрягая зрение (2) старался лучше разглядеть крестьянскую хату (3) засыпанную снегом (4) по самые окна.
58. Поздоровавшись с Дмитрием (1) и (2) передав ему посылку (3) крепко перевязанную бечёвкой (4) гость тут же удалился.
59. Котёнок (1) принесённый Мариной домой (2) был похож на клубок шерстяных ниток (3) сворачивающийся от каждого прикосновения (4) и распускающийся вдали от человеческих рук.
60. Крысобой вынул из рук у легионера (1) стоявшего у подножия бронзовой статуи (2) бич и (3) несильно размахнувшись (4) ударил арестованного по плечам.
61. Оба прочитали телеграмму (1) почти касаясь друг друга головами (2) и (3) перечитав два раза (4) молча уставились друг на друга.
62. Вечером к тете Полли (1) сидевшей у открытого окна в (2) служившей одновременно спальней и столовой (3) комнате (4) явился Том.
63. Базаров (1) вставший было навстречу (2) вошедшему в комнату (3) Павлу Петровичу (4) присел на край стола и скрестил на груди руки.
64. Поприветствовав гостей (1) прибывших на борт катера (2) коротким кивком (3) и попросив их надеть спасательные жилеты (4) молодой человек завёл двигатель.
65. Катя немного помолчала (1) глядя на пламя в камине (2) и (3) весело взглянув на меня (4) заговорила опять.
66. Сейчас (1) смущённый (2) он стоял перед нами (3) теребя платок (4) и (5) что-то рассматривая под ногами.
67.Клён (1) зеленеющий (2) весной и летом (3) и сбрасывающий листву к осени (4) стал для героини романа символом вечного природного цикла.
69. Привлечённые запахом (1) цветущей в парке (2) акации (3) мы остановились (4) наслаждаясь ароматом.
70. Вскоре в очаге (1) широко зиявшем открытою пастью в середине юрты (2) вспыхнул огонёк (3) зажжённой мною (4) лучины.
71. Пространство напротив (1) находившегося между крыльцом и глухой стеной окна (2) было забрано высокими досками (3) позволявшими видеть (4) только небольшой клочок неба.
72. Ночью пошёл дождь (1) ещё по-летнему тёплый (2) а уже к утру начали облетать (3) пожелтевшие за неделю (4) листья.
73. Отец (1) не глядя на меня (2) и не отвечая на моё приветствие (3) указал на (4) стоящее у окна (5) кресло.
74. Элегантный слуга с бакенбардами (1) неоднократно жаловавшийся знакомым на слабость своих нервов (2) так испугался (3) увидав лежавшего на полу (4) господина, что оставил его одного и убежал за помощью.
75. Сделав большой круг по газетному переулку в Кисловке (1) Левин опять вернулся в гостиницу и (2) положив перед собой часы (3) сел (4) ожидая двенадцати.
76. Иван (1) сгорбившись (2) стоял с (3) ничего не выражающим (4) лицом и всё время держал трясущуюся руку у козырька фуражки.
77. Аркадий встал и быстро удалился (1) как бы испугавшись (2) слов (3) сорвавшихся (4) у него с языка.
78. Возвращая первоначальную красоту и великолепие (1) Шуваловскому дворцу в Санкт-Петербурге (2) реставраторы согласовывали этапы своей работы со специалистами (3) готовившими открытие в его залах музея Карла Фаберже (4) прославившегося созданием уникальных ювелирных изделий.
Читайте также: