Шведская спичка как сделать
Обновлено: 08.07.2024
"История покорения мира шведской спичкой похожа на детектив, – рассказывает Константин Иванов. – Сначала чудо-спички стали производить в Стокгольме, но очень скоро производство свернули из-за чрезвычайной дороговизны красного фосфора. И тут в дело вмешался еще один шведский гений – Юхан Эдвард Лундстрем, который внес ряд тайных запатентованных изменений в химический состав горючего материала и принялся монопольно производить новые спички – безопасные и дешевые. В 1855 году они были удостоены медали на Всемирной выставке в Париже. Еще девять лет спустя на арену спичечного производства вышел Александр Лагерман, сконструировавший первый в мире автомат для изготовления спичек". В конце XIX века спичечный бизнес превратился в настоящий шведский Клондайк: в стране был открыт 121 завод по производству спичек, и с тех пор вот уже 100 с лишним лет мир использует только а swedish match, сделанные не только с умом, но и истинно шведской практичностью.
длиннее нашей, их у нас зовут Хозяйственные спички,
такими в наше время газовую духовку хорошо зажигать
Скромная по размерам Швеция увековечена в русском языке рекордным количеством нарицательных имен. За примерами далеко ходить не надо: словосочетания "шведский стол", "шведская семья", "шведская стенка" и "шведские спички" используются у нас довольно активно. А вот самим шведам эти понятия, за исключением разве что последнего, не знакомы. Своим национальным изобретением они считают лишь шведские спички.
Начиная с середины 1970-х годов для стран бывшего СССР понятие "шведская семья", пожалуй, было главным синонимом Швеции. Мы все считали, что в этой североевропейской стране сожительство двух и более супружеских пар является самым обычным делом.
"Шведская семья" – пожалуй, никто точно не знает, как родилось это словосочетание,– говорит Константин Иванов, сотрудник посольства Швеции в РФ, автор книги 'Девять мифов о Швеции'.– Можно предположить, что его возникновение связано с докатившимися до СССР на волне сексуальной революции историями о представителях левой шведской молодежи, совместно проживающих в так называемых коммунах (по-шведски 'коллективах'). В эти же годы по Москве и Ленинграду пошли гулять шведские журналы и фильмы весьма вольного содержания, породившие в народе мнение об особой раскрепощенности шведов". От себя добавим: тогда же на экранах телевизоров очень кстати появилась восхитительная ABBA – две супружеские пары, певшие сладкими голосами о деньгах и о любви и один раз таки поменявшиеся партнерами.
"История этого понятия напоминает мне бородатый анекдот: 'Что такое групповой секс? Это то, чем занимаются шведы, о чем поляки снимают фильмы, которые смотрят в СССР',– рассказывает переводчица шведской литературы Александра Афиногенова.– Бесспорно одно: понятие 'шведская семья' обязано своим рождением сексуальной революции. Самое интересное, что не только у нас Швеция считалась родиной раскрепощенности и вседозволенности. В Великобритании, например, существует понятие 'шведский грех', что по смыслу означает почти то же самое, что и 'шведская семья' для нас".
Конечно, шведов, получающих обязательное сексуальное образование в школах с 1955 года (дольше всех остальных народов на планете!), вряд ли можно назвать консерваторами в области сексуальных отношений. Но вместе с тем было бы большим преувеличением утверждать, что они сильно отличаются в этой сфере от других европейцев. Что же касается настоящей шведской семьи, то она традиционно состоит из мамы, папы и пары ребятишек. В случае развода оба родителя продолжают нести ответственность за своих детей. Даже после образования новой семьи дети от прежнего брака регулярно приезжают погостить то к папе, то к маме. Разведенные шведы чаще всего стараются поддерживать нормальные отношения друг с другом. "Новые" и "старые" семьи нередко проводят свободное время вместе, совсем не подозревая о том, что своим "безответственным" поведением способствуют дальнейшему укреплению мифа о "шведской семье" в России.
В большинстве семей заведено так: супруги имеют свои, отдельные, счета в банке. Питание, телефон, электроэнергия оплачиваются совместно. Что касается всего прочего (одежды, косметики и другого), то каждый снимает деньги со своего счета. Вполне нормальным явлением считается, например, когда в ресторане муж и жена получают отдельные счета от официанта и расплачиваются каждый из своего кошелька.
Шведском столу в смысле правдоподобия повезло куда больше. Так называемый smorgasbord – "закусочный стол" – действительно был придуман в Швеции. Правда, скромные от природы скандинавы не называют его шведским. Его история уходит корнями в далекое прошлое. Столетия назад скандинавы делали заготовки впрок из продуктов длительного хранения – соленой рыбы, корнеплодов и овощей, копченого мяса. Когда приезжали гости, вся еда подавалась сразу, в больших мисках. Тем самым хозяева избавляли себя от лишних церемоний, высвобождая время для общения. В XX веке этот демократичный способ трапезы взял на вооружение весь мир.
"По-французски это называется 'буфет', но у нас действительно больше прижилось название 'шведский стол',– говорит известный ресторанный критик Сергей Чернов.– На определенном этапе развития российского ресторанного бизнеса модель шведского стола была весьма успешной. Можно вспомнить такие заведения, как "Царская охота", "Елки-палки", "Дрова", "Рис и рыба". Многие из них и сегодня очень популярны у москвичей, хотя появляется все больше гурманов, считающих, что смешивать в желудке десятки блюд – это, мягко говоря, не совсем эстетично".
Если вернуться к предмету нашего разговора -- "шведскому столу", то одним из первых наших соотечественников, представивших его вниманию русского читателя, был К.Скальковский. В изданных в 1880 году в Санкт-Петербурге заметках "Путевые впечатления. У скандинавов и фламандцев" он так описывал это заморское чудо: "Каждый требует того и другого, горничные едва успевают откупоривать бутылки. Никакого учета потребляемого тут нет; на столе лежит книга, к ней на розовой ленточке привязан карандаш и каждый сам обязан вписать, что он съел и выпил, в книгу. При отъезде он так же сам сводит итог своего счета. Понятно, что все ошибки остаются на совести пассажира, но шведы предпочитают лучше потерять что-нибудь, нежели подвергать путешественника унизительному контролю".
Нельзя не заметить, что с тех пор, как писались процитированные строки, модель "шведского стола" была усовершенствована и упрощена, но его благородный дух сохранился.
Спустя почти треть века публицист и ученый С.Меч тоже по достоинству оценил "шведский стол", с которым он познакомился в железнодорожном буфете: "Вы входите в буфет -- прислуги никакой. Буфетчик или буфетчица не обращают на вас никакого внимания. На столе стоят кушанья, стоят тарелки и лежат вилки, ножи и ложки. Вы сами берете себе чего хотите -- все равно обед стоит 2 франка. Когда Вы насытитесь, Вы отдаете 2 франка и уходите".
Особенно живописную картину запечатлел замечательный писатель Александр Куприн, лечившийся в 1909 году в Финляндии: "Длинный стол был уставлен горячими кушаньями и холодными закусками. Все это было необычайно чисто, аппетитно и нарядно. Тут была свежая лососина, жареная форель, холодный ростбиф, какая-то дичь, маленькие, очень вкусные биточки и тому подобное. Каждый подходил, выбирал, что ему нравилось, закусывал, сколько ему хотелось, затем подходил к буфету и по собственной доброй воле платил за ужин ровно одну марку тридцать семь копеек. Никакого надзора, никакого недоверия. Наши русские сердца, так глубоко привыкшие к паспорту, участку, принудительному попечению старшего дворника, ко всеобщему мошенничеству и подозрительности, были совершенно подавлены этой широкой взаимной верой".
Увы, эти идиллические впечатления несколько затуманились, когда писатель вернулся в вагон, где его случайные попутчики оживленно обсуждали новинку, с которой они только что познакомились.
"Когда мы возвратились в вагон, -- пишет Куприн, -- то нас ждала прелестная картина в истинно русском жанре. Дело в том, что с нами ехали два подрядчика по каменным работам. Всем известен этот тип кулака из Мещовского уезда, Калужской губернии: широкая лоснящаяся скуластая красная морда, рыжие волосы, вьющиеся из-под картуза, реденькая бороденка, плутоватый взгляд, набожность на пятиалтынный, горячий патриотизм, и презрение ко всему нерусскому -- словом, хорошо знакомое истинно русское лицо.
Надо было послушать, как они издевались над бедными финнами. "Вот дурачье, так дурачье. Ведь этакие болваны, черт их знает! Да ведь я, ежели подсчитать, на три рубля на семь гривен съел у них, у подлецов. Эх, сволочь! Мало их бьют, сукиных сынов. Одно слово -- чухонцы". А другой подхватил, давясь от смеха: "А я. нарочно стакан кокнул, а потом взял в рыбину и плюнул". -- "Так их и надо сволочей!, -- подхватил его визави. -- Распустили анафем! Их надо во как держать!".
С гневом и презрением цитируя эти вульгарные высказывания, автор "Гранатового браслета" тем не менее заключает: "И тем более приятно подтвердить, что в этой милой, широкой, полусвободной стране (имеется в виду Финляндия. -- Прим. ред.), уже начинают понимать, что не вся Россия состоит из подрядчиков Мещовского уезда, Калужской губернии".
Пусть читателя не смущает упоминание Финляндии. Будучи до начала XIX столетия "под Швецией", эта страна впитала в себя многие шведские традиции, в том числе и традиции "шведского стола".
Шведскую стенку – пожалуй, наиболее универсальный спортивный снаряд в мире,– действительно придумали в Швеции. Правда, там ее именуют en ribbstol, что дословно означает "рама с перекладинами". Это изобретение стало основой для системы гимнастики, разработанной Пером Хенриком Лингом (1776-1839). Поэт, драматург и учитель фехтования, Линг стремился создать такую систему физической подготовки, которая содействовала бы воспитанию гармоничной личности. Будучи убежденным патриотом, Линг надеялся на то, что его система поможет шведам обрести силу и волю предков, дабы вернуть стране былую воинскую славу. В 1813 году по соизволению его королевского величества Линг основал в Стокгольме Центральный гимнастический институт, первое высшее учебное заведение Швеции, специализирующееся на подготовке учителей физкультуры для армии и школы. После смерти Пера Хенрика дело отца продолжил его сын Яльмар, благодаря которому шведская гимнастика и ее знаменитые атрибуты шведская стенка, гимнастическое бревно и скамейка получили распространение во всем мире, в том числе и в России.
В Швеции же в 1857 году были изобретены и первые тренажеры для бодибилдинга. Одним из первых импортеров "физкультурных аппаратов" стала Россия: их заказала себе царская семья и представители высшего света. Что же касается шведской стенки, то она и сейчас считается наиболее функциональным тренажером и потому так часто используется в качестве основы для домашнего мини-спортзала. Физиологи убеждены: шведская стенка должна сопровождать человека всю жизнь. А занятия на этом снаряде в первые три года жизни укрепляют не только тело и иммунитет ребенка, но и дух, а также способствуют раннему интеллектуальному развитию.
"История покорения мира шведской спичкой похожа на детектив,– рассказывает Константин Иванов.– Сначала чудо-спички стали производить в Стокгольме, но очень скоро производство свернули из-за чрезвычайной дороговизны красного фосфора. И тут в дело вмешался еще один шведский гений – Юхан Эдвард Лундстрем, который внес ряд тайных запатентованных изменений в химический состав горючего материала и принялся монопольно производить новые спички – безопасные и дешевые. В 1855 году они были удостоены медали на Всемирной выставке в Париже. Еще девять лет спустя на арену спичечного производства вышел Александр Лагерман, сконструировавший первый в мире автомат для изготовления спичек". В конце XIX века спичечный бизнес превратился в настоящий шведский Клондайк: в стране был открыт 121 завод по производству спичек, и с тех пор вот уже 100 с лишним лет мир использует только а swedish match, сделанные не только с умом, но и истинно шведской практичностью.
Спички были изобретены еще в конце XVII века. Авторство приписывают немецкому химику Ганквицу, впервые применившему для этого недавно открытый фосфор. Но это был только лишь прообраз спички. Долгое время химики бились над проблемой, как создать недорогие и безвредные спички. Ведь сначала в спичках использовался белый фосфор, который был сильно легковоспламеняем (спички просто взрывались) и вреден для здоровья. Такие спички были дороги и очень неудобны в использовании.
Проблему сумел решить шведский химик Юхаан Лундстрем в 1855 году. Он смог остановить взрывоопасность спичек, заменив белый фосфор красным и догадавшись пропитать деревянный черенок и наждачную бумагу, о которую зажигалась спичка, фосфорнокислым аммонием. Это понизило, с одной стороны, легковоспламеняемость, а, с другой, сделало спички безвредными, так как красный фосфор не был токсичен. Так и появились знаменитые безопасные шведские спички.
Изобретение было настолько важным для того времени, что Лундстрема наградили специальной медалью на Всемирной выставке в Париже, которую по значению можно сравнить с современной Нобелевской премией, но без значительной денежной суммы. Кроме того, после награждения и признания Лундстрема появились слухи, что идея безопасной спички была похищена им у Густава Паша, который еще на одиннадцать лет раньше предлагал подобную идею, но не смог донести ее должным образом до массового использования. Кто был первым, однозначно уже неизвестно. По крайней мере, оба были шведами, и спичку не зря называют шведской.
Безопасные спички Лундстрема сделали из Швеции одну большую спичечную фабрику. Здесь производили половину всего объема, необходимого для нужд Европы. Кроме того, что изобретатель был шведом, в стране были значительные запасы недорогой древесины, и, начав первыми выпускать безопасные спички, шведы просто сумели захватить значительную долю рынка. В 1876 году в стране был уже 121 завод, выпускавший спички, которые к 30-м годам прошлого века в основном разорились из-за всемирного кризиса.
Шведы долго конкурировали с французскими производителями секвисульфидных спичек, появившихся в 1898 году, и вышли на первое место, оставшись самыми популярными в мире. Единственным потребителем, который предпочел секвисульфидные спички, оказалась английская армия. Дело в том, что такие спички, в отличие от шведских, горели слабо видимым пламенем. Пользуясь шведскими спичками на привале, солдаты становились хорошей мишенью для снайпера противника. После англо-бурской войны даже появилась плохая примета подкуривать от одной спички третьим. Ведь на первом подкуривающем снайпер замечал огонь, на втором прицеливался, а по третьему прикуривающему стрелял.
- История не сохранила имен первых изобретателей спичек, однако известно, что в Европе похожие средства для добывания огня появились около 1530 года. Первые же самовоспламеняющиеся спички придумал в 1805 году ассистент знаменитого французского химика Луи Тенара Клод Шансель. Следующим шагом стало изобретение в 1827 году английским химиком и аптекарем Джоном Уокером серных спичек. А в 1830 году французский химик Шарль Сориа изобрел фосфорные спички, состоявшие из смеси бертолетовой соли, ядовитого белого фосфора и клея. И те и другие спички были весьма огнеопасны, поскольку загорались даже от взаимного трения в коробке. Более того, опасность сохранялась даже после использования - погашенные спички продолжали тлеть, что приводило к частым пожарам.
- Как же удалось преодолеть эти недостатки?
- Проблему удалось решить шведскому профессору химии Густаву Эрику Пашу, запатентовавшему в 1844 году знаменитую шведскую спичку. В качестве горючего материала он использовал безопасный красный фосфор, нанеся его на боковую грань коробка. На саму же спичку Паш предложил наносить слабо воспламеняющийся материал, создававший трение.
- Поначалу эти спички делали в Стокгольме, но вскоре производство свернули из-за чрезвычайной дороговизны красного фосфора. И тут в дело вступил еще один шведский изобретатель - Йохан Лундстрем. Он нанес красный фосфор на поверхность наждачной бумаги и на саму головку спички. Такие спички уже не были вредны для здоровья, легко зажигались и не отсыревали. В 1855 году спички Лундстрема были удостоены медали на Всемирной выставке в Париже, а в 1864 году шведский инженер Александр Лагерман сконструировал первый в мире автомат для изготовления спичек.
- Чем объясняется то, что центром шведского спичечного бизнеса стал именно город Йенчепинг?
- В чем же была причина такого спада?
- Делов том, что в быт повсеместно стало входить электричество, заменившее огонь, используемый для освещения, отопления и готовки пищи. Однако шведская спичечная промышленность вновь пережила подъем благодаря шведскому инженеру и предпринимателю Ивару Крегеру. В период между Первой и Второй мировыми войнами этот человек был одним из крупнейших финансовых магнатов мира. Ивар родился в 1880 году в семье русского консула и банкира Эрнста Крегера. Его отец владел двумя спичечными фабриками, что в конечном итоге и предопределило деловую ориентацию наследника. В 1913 году молодой Крегер берется за реконструкцию шведской спичечной промышленности. Но этого мало - он ставит целью создать мировую монополию спичечного производства, в которой он станет единственным поставщиком. Крегер начинает скупать и ликвидировать небольшие спичечные заводы по всему миру, в результате чего ему удается поставить под свой финансовый контроль до 70% мирового производства спичек.
- А вы уверены, что это было самоубийство? Официальная версия гласит, что 12 марта 1932 года Крегер застрелился в своей парижской резиденции. Однако выпущенная в сердце пуля найдена не была, никто из прислуги выстрела не слышал, а полицейское расследование фактически не проводилось. Более того, несмотря на требования родственников, вскрытие делать не стали, а тело магната кремировали в тот же день, как его доставили в Стокгольм.
- Правда ли, что ваш музей единственный в мире?
- По крайней мере, так мы его представляем своим посетителям. Основан музей был ровно шестьдесят лет назад, в 1948 году, когда шведский спичечный бизнес отмечал свое столетие. Ежегодно здесь бывает около 25 тысяч посетителей. Многие из наших экспонатов уникальны - к примеру, старинный спичечный конвейер, длиной почти 10 метров. Есть у нас в собрании и вещи, стоящие весьма больших денег, но мы их не выставляем. Есть и коллекция спичечных этикеток - некоторые из них весьма ценны, но большинство тиражировалось в таких количествах, что вряд ли является эксклюзивом.
- Можно ли ожидать появления в будущем принципиально новой спичечной продукции?
- Производство спичек во многом следовало моде - так например, важные мировые события или изобретения часто отражались в дизайне спичечных коробков. Но спичечный рынок сегодня уже не такой большой, как раньше, и спички становятся продуктом скорее ностальгическим, чем нацеленным в будущее.
Читайте также: