Колонии своими руками
Добавил пользователь Morpheus Обновлено: 18.09.2024
ИК-14 под Амурском, где произошла жестокая резня, считалась "чёрной" зоной. В подобных местах за порядком смотрят блатные. Лайф выяснил, какие ещё касты процветают в лагерях.
По оперативным данным, причиной недавней массовой драки в ИК-14 Амурска стало возможное сотрудничество местного положенца Сергея Муравьёва (Муравей) — ставленника от криминального мира — с администрацией. Блатные решили, что это попытка сделать зону "красной", что заметно бы осложнило их жизнь. Когда информация дошла до криминальных авторитетов из Комсомольска-на-Амуре, они якобы и приговорили Муравья к смерти. В колонии случилась жестокая драка между "красными" и "чёрными", во время которой и были убиты Муравей и его правая рука.
Источник Лайфа в правоохранительных органах рассказал, что российские зоны неформально делятся на "красные" и "чёрные", хотя последних становится заметно меньше. Окрас указывает на то, кто контролирует закон и порядок в лагере. По словам источника, в 90-е и нулевые годы были ещё так называемые махновские колонии — прав был тот, кто сильнее. Они славились своим беспределом.
Фото © ТАСС / Юрий Тутов
На "чёрных" зонах, к которым неформально относят и ИК-14 Амурска, за порядком следят так называемые блатные. Они руководствуются криминальной идеологией и распоряжениями воров в законе, которые ставят в тюрьмах и лагерях своих представителей — "смотрящих" и "положенцев". Они собирают деньги в общак и следят, чтобы у сидельцев в штрафных изоляторах и бараках усиленного режима всегда были сигареты и чай.
Администрация подобных колоний обычно смотрит на "чёрных" сквозь пальцы. Во-первых, блатные сами обеспечивают порядок в лагере, во-вторых, могут привлечь средства и в саму колонию. Часто блатные на общаковские деньги делают в лагере ремонт или заправляют автотранспорт. Не редкость для "чёрной" зоны и коррупция в администрации. Считается, что в таких лагерях зэкам жить легче — там всегда можно достать наркотики, алкоголь и средства связи.
В настоящее время ФСИН ведёт системную работу, чтобы искоренить в исправительных учреждениях "воровской ход" — жизнь колонии по воровским "законам". Таких лагерей становится всё меньше и меньше. После появления в Уголовном кодексе новой антиворовской статьи и запрета на криминальное движение А.У.Е.* жизнь блатных заметно осложнилась. Собирать деньги в общак и ставить "смотрящих" и "положенцев" теперь чревато для воров в законе тюремным сроком. По словам источника Лайфа, если десять лет назад "чёрных" зон было в стране много, то теперь их можно пересчитать по пальцам одной руки. Да и их век будет короток.
Фото © ТАСС / Юрий Тутов
На "красных" зонах за порядком следят осуждённые, открыто сотрудничающие с администрацией исправительного учреждения. У них свой интерес — получить какие-либо поблажки по режиму, выйти из колонии по УДО и с хорошей характеристикой. Зэки из криминального мира называют их ещё "шерстяными", "козлами" и "вязаными". Раньше это была одна из самых презираемых каст в заключении, но, поскольку теперь в России "красных" лагерей большинство, отношение к активистам изменилось. "Козлами" в старом смысле сейчас считаются только зэки, встречающие этапы и выбивающие из осуждённых явки с повинной, а также грабящие их и избивающие.
У "красных" зон есть ещё одна функция — там "ломают" приверженцев воровских традиций. Зачастую активисты c неформального одобрения администрации колоний регулярно жестоко избивают представителей "чёрных" и издеваются над ними. Таким образом они их воспитывают и зарабатывают себе бонусы для УДО. Были случаи, когда, устав от беспредела "активистов", колонии поднимались на бунты. Есть колонии, в которых осуждённых сразу делают активистами ещё во время карантина, принуждая к этому шантажом, угрозами и побоями. Запуганные зэки сами пишут заявления о вступлении в секцию правопорядка, становясь завхозами, библиотекарями и дневальными. После такого заявления путь в криминальную субкультуру им закрыт.
Впрочем, в криминальном мире к таким случаям вынужденного сотрудничества относятся с пониманием. Даже для авторитета сегодня не зазорно занять должность в колонии, чтобы иметь возможность освободиться по УДО.
Что касается основного состава "красных" и "чёрных" колоний, то это так называемые мужики — осуждённые, которые занимают нейтральную позицию — не сотрудничают с администрацией, не живут по блатным понятиям, не отказываются от работы. Их интерес простой — отсидеть своё и выйти на свободу.
Фото © ТАСС / Сергей Николаев
В последнее десятилетие в России появились и так называемые зелёные колонии, в которых власть над заключёнными контролируют люди, осуждённые за религиозный экстремизм. Они объединяются в тюремные джамааты и игнорируют воровские обычаи и понятия, не сотрудничают с администрацией, живут своими интересами. Севшие в тюрьму террористы и радикалы, как правило, не отказываются от своих убеждений и продолжают вовлекать в экстремистскую деятельность других заключённых. В этом — главная опасность "зелёных". Источник в правоохранительных органах рассказал, что в джамааты даже могут принять зэков-изгоев.
Председатель центрального штаба по координационным вопросам ОНК Ольга Дружинина рассказала Лайфу, что сегодня администрация ФСИН прилагает большие усилия, чтобы избежать разделения на "красные", "чёрные" и "зелёные" лагеря.
По словам Дружининой, для предотвращения деления колоний на "красные" и "чёрные", а также для плодотворной борьбы с "зелёными" необходимо, чтобы ФСИН более плотно взаимодействовала как с религиозными организациями, так и с общественными наблюдательными комиссиями.
24 сентября в сети появилось видео, действие которого происходит в помещении режимного отряда ИК-9 в Соликамске. На кадрах видно, как один из заключенных заламывает другому руки на кровати, а второй совершает в отношении потерпевшего насильственные действия сексуального характера. При этом жертва насилия умоляет прекратить издевательства, но мучителей это не трогает.
— До этого я ходил на прием к начальнику колонии Салиму Абдурахманову и рассказал, что в режимном отряде вымогают деньги, — объясняет Сергеев. — Начальник обещал разобраться, но вместо этого активистам отдали приказ меня угомонить, а унижение снять на видео для шантажа. Меня, выражаясь тюремным языком, опустили. А опущенные на любой зоне — это каста изгоев, выполняющих самую грязную работу.
Еще до того, как видео оказалось в администрации ИК-9, его успели посмотреть и разместить в соцсетях другие заключенные. После этого, как вспоминает бывший зэк, заместитель начальника ИК-9 по безопасности и оперативной работе попытался определить его в психиатрическое отделение больницы при колонии. Сергеев предполагает, что тюремная администрация пошла на это из страха, что он поднимет шум, оказавшись за пределами ИК-9.
Кадр: КРАСНАЯ ТРЕВОГА / YouTube
Однако всего неделю спустя после бунта в колонии произошло очередное ЧП. 6 октября один из зэков ИК-9 забрался на вышку и, угрожая суицидом, потребовал встречи с представителем прокуратуры. Осужденный жаловался, что у него сдали нервы из-за постоянного вымогательства и издевательств. По словам Дмитрия Сергеева, мать зэка присылала ему последние деньги, но часть из них уходила тюремщикам.
Кадр: КРАСНАЯ ТРЕВОГА / YouTube
Фото: Юлия Рубцова / ТАСС
Правозащитник Владимир Осечкин признается, что с такими беззакониями, как в стенах Соликамской ИК-9, он столкнулся впервые, при том что это одна из самых больших колоний Пермского края. Впрочем, по мнению Осечкина, для такого положения дел есть исторические предпосылки. В регионе, где находится ИК-9, десятилетия назад действовали самые страшные лагеря ГУЛАГа.
Автором идеи стал начальник отдела по воспитательной работе с осужденными капитан внутренней службы Вячеслав Тимофеев. Осужденные идею поддержали. Около 20 человек, дружно, своими руками мастерили и подписывали поздравительные открытки своим дорогим и любимым женам, мамам, дочкам, бабушкам и всем представительницам прекрасного пола, кого захотели поздравить с красивым весенним праздником.
– Все, кто принял участие в акции, очень старались, и, пока шел процесс, чувствовалось, с какой любовью и заботой они делают эти необычные поздравления, – рассказал Вячеслав Тимофеев. – В наш век компьютерных технологий мы очень редко получаем классические бумажные поздравительные открытки. Тем более созданные своими руками. Думаю, родным и близким очень понравятся такие поздравления, а для осужденных это еще один повод задуматься, что их ждут дома, что нужно поддерживать родственные связи и стремиться вести правопослушный образ жизни, чтобы не разлучаться с любимыми.
В России регулярно закрываются исправительные колонии (ИК): по данным ФСИН, за последние шесть лет реорганизовано более 200 учреждений. С начала нулевых тюремное население в стране сократилось почти вдвое и пенитенциарная система избавляется от труднодоступных, малонаселенных и ветхих ИК. Чаще всего это так называемые лесные колонии на Урале и в Сибири
В Ныробе, поселке на севере Пермского края, разговоры о реорганизации трех пенитенциарных учреждений идут уже несколько лет. Многие жители этому отнюдь не рады: зоны стали важной частью местного ландшафта, а в последние годы — еще и главной причиной, почему поселок до сих пор существует.
За туманом и за запахом тайги
— Почему только один?
— А потому что медведь — хозяин леса.
Сейчас Сергей работает в одной из колоний в Ныробе: валайскую закрыли в 2015 году, и поселок после этого фактически вымер. Редкие туристы снимают на видео разрушенные бараки и оставленные личные дела здешних сидельцев. В соседних селах — Вижае, Русинове, Верхней Колве и других — произошло то же самое.
Противники расселения
Реорганизация пенитенциарных учреждений в России активно проводится последние 15 лет. Это происходит по нескольким соображениям: с одной стороны, ведомству невыгодно вкладываться в ремонт устаревшей тюремной инфраструктуры и поддерживать быт сотрудников в отдаленных поселениях — учитывая низкую заполняемость колоний и высокие убытки.
С другой — ФСИН обязалась привести свои нормативы в соответствие с европейскими тюремными стандартами. Практика, когда осужденные отбывают наказание вдали от дома, в труднодоступном с точки зрения транспортной логистики месте, куда не могут добраться родственники, этим стандартам не отвечает. По этим же причинам отдаленные колонии вызывают опасения у многих правозащитников: контроль в таких местах затруднен, и чаще всего проверки проводятся не на регулярной основе, а по заявлению.
Но закрытие колоний влияет не только на работников ФСИН и осужденных. Оно затрагивает жизнь большинства местных, которые, казалось бы, напрямую с учреждениями не связаны.
Обычно процесс реорганизации проходит так: на этапе закрытия осужденных распределяют по другим колониям, большинство сотрудников переводят. Аттестованным работникам со стажем предлагают жилищные сертификаты на покупку жилья в новом месте (некоторые, правда, ждут сертификатов годами). С их отъездом местный бизнес теряет клиентов, а работающие в сфере услуг жители — заработок.
Муниципалитеты в дотационных районах не принимают на баланс полуразрушенные социальные объекты, когда-то принадлежавшие управлению колоний: нет ресурсов на реконструкцию и содержание. Больницы, школы, детские сады закрываются, перестает ходить муниципальный транспорт — и жителям предлагают переехать. Населенные пункты отключают от электроэнергии. Территории, когда-то освоенные руками спецпоселенцев и узников ГУЛАГа, зарастают лесом.
Иногда закрытие колоний сопровождается протестами. Так, в 2015 году жители Сосьвы — семитысячного поселка в соседней Свердловской области — требовали остановить реорганизацию двух исправительных учреждений. Они были уверены: тогда Сосьва опустеет. Ранее это случилось с селом Пуксинка, в котором закрылась ИК особого режима. Сегодня, спустя пять лет, Сосьва — убывающий поселок.
Житель поселка Ныроб Фото: Дмитрий Марков для ТД
В деревне же за сезон можно собрать 50—60 ведер клюквы и черники или подработать на частной пилораме. Поскольку эти поселки оторваны от основной краевой инфраструктуры не только географически, но и социально, у жителей нет другого выбора, как использовать ресурсы леса и вести натуральное хозяйство. То, что пугает посторонних в этих местах — тайга, вид тюремных бараков, двухметровые сугробы и вой волков по ночам, — для местных дело привычки.
Нежелание бросать свои дома и растущее недовольство жителей по отношению к администрации, которая не обеспечивает привычный уровень жизни, провоцируют негласное противостояние местных властей и ФСИН. Но зависимость сельской периферии от колоний, которую так ругают чиновники, — следствие отношений, сложившихся здесь еще в советские годы.
В 1960 году Ныробский исправительно-трудовой лагерь, как и все подразделения ГУЛАГа, был упразднен. Тем не менее некоторые его практики еще долго сохранялись. Так, поселки вокруг колоний оставались закрытыми, все решения по территории и инфраструктуре принимало управление исполнения наказаний, а осужденные, помимо работы на лесозаготовках, строили главные поселковые объекты: жилье для сотрудников колоний, больницу, роддом, образовательные учреждения, дом культуры.
Жительница поселка Ныроб у своего сарая Фото: Дмитрий Марков для ТД
— ФСИН свои колонии просто бросили! Хотя сколько уже говорили, если они бросают свои колонии — это не просто колонии: это здания, сооружения, земельные участки, они должны все это утилизировать, распахать земельный участок, рекультивацию провести и сдать. Они же этого не делают! У нас почему пожары возникают. Вот это брошенное имущество — там приезжают эти рыбаки, и кто-нибудь что-нибудь опять запалит. Там же никто не проживает, в плане пожарной безопасности мы его не содержим. Опять горит, опять точка на снимке засвечивается: что у вас там случилось? И начинаются все эти проблемы — выезжать туда, выяснять. А потому что колония бросила это все!
— А как вам во ФСИН это объясняют?
В ожидании сертификата
Его сослуживцу Игорю повезло меньше: несмотря на 35 лет стажа во ФСИН, уже пятый год после выхода на пенсию он ждет финансовой помощи и даже выиграл по этому поводу суд. Планирует уехать в Соликамск, но понимает, что сможет позволить себе только однушку во вторичке.
Проезжаем главные объекты поселка: режимную территорию вокруг исправительных колоний, следом — сувенирный магазин с поделками из дерева, вырезанными заключенными, закрытую автобазу и недостроенную больницу. Каждое второе здание требует капитального ремонта.
Неожиданно новым и аккуратным выглядит Никольский родник — источник, который, по местной легенде, забил еще в XVII веке и считается святым. Спускаясь по деревянным ступеням к воде, Михаил рассказывает, как благоустроил его вместе с осужденными местной колонии.
— В смысле благоустраивали? В советское время?
— Да какое! Несколько лет назад.
Осужденные в Ныробе еще недавно неоднократно привлекались к работам за пределами учреждений: убрать поселок к 9 Мая, расчистить дороги от снега, привести в порядок муниципальные объекты и даже помочь местным жителям — вспахать огород или сложить в доме новую печь. Это мне подтвердили несколько собеседников среди бывших работников ФСИН и освободившиеся из колоний. На вопрос, заключались ли в этом случае официальные соглашения или контракты, никто из них не ответил.
Почти в каждой семье есть сотрудник колонии, и о тяготах заключения здесь предпочитают не говорить. Ни о временах Ныроблага и спецпоселенцах, ни о сегодняшних громких скандалах в регионе. Пермский край не раз привлекал внимание СМИ в связи с проблемами в ведомстве и колониях: в учреждениях неоднократно проходили бунты, были эпизоды насилия, а в отношении высокопоставленных руководителей ведомства заводили уголовные дела. Благодаря Марии Алехиной удалось узнать о нарушениях в женской колонии в Березниках. Ныроб в череде скандалов не стал исключением.
— Вокруг зима — сугробы несколько метров выше головы, а в зону заходишь — и снега нет вообще! Все зэки руками выносили! Начальник терпеть не мог снег… — вспоминает Андрей, отбывавший срок в Ныробе и оставшийся в поселке после освобождения. — У нас там был целый зоопарк: напротив штаба вольер, выходишь — с правой стороны сразу беседка, возле беседки фонтан, там рыбки плавают. В вольере белки, павлины, цесарка, в другом вольере медвежонок… Павлины вообще красота! Все зэки сидят, ждут, когда он свой хвост откроет. Там ставили человека специально, чтобы он смотрел. Павлин откроет, все вываливаются из бараков: половина никогда и не была в зоопарке… А как Бабенко ушел, все разобрали, растащили.
— А заключенных не раздражало все это видеть?
Сейчас, по словам Андрея, осужденные, которые остались в поселке после освобождения, здороваются и даже поддерживают общение с сотрудниками колоний. В том числе и с Бабенко — после освобождения он иногда заезжает в Ныроб к родственникам.
Жилой дом в поселке Ныроб Фото: Дмитрий Марков для ТД
Пилорама и пожарная часть — два основных предприятия, помимо колоний, где работают жители. Хотя потенциал, считают местные, у северных территорий гораздо больше: можно развивать туризм, а кроме леса, есть полезные ископаемые: нефтяные месторождения и кимберлитовая трубка.
Жители поселка Ныроб Фото: Дмитрий Марков для ТД
Эффекты от соседства с колониями
Пожелание властей округа — это как можно скорее закрыть проблемные поселки, исключить их из реестра и снять с себя ответственность за территории. Альтернативного сценария нет, и жители это хорошо понимают — поэтому держатся за исправительные колонии, символическая роль которых сегодня стала гораздо важнее их непосредственно материального вклада.
Но сами по себе пенитенциарные учреждения не могут выступать ни градообразующим предприятием, ни основой развития: на населенные пункты, соседствующие с ними, не распространяются программы поддержки территорий, а бонусы от такого соседства затрагивают лишь малую часть населения.
Будучи еще недавно местом принудительной ссылки, сегодня эти территории стали местом принудительного расселения. С окончанием тюремной истории поселкам придется искать другие факторы развития — или тихо вымирать. Это касается и десятка других населенных пунктов в соседних регионах, которые вскоре затронет реорганизация колоний.
*Некоторые имена и детали биографий героев намеренно изменены для их анонимизации.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Жилой барак заброшенной колонии
Карта Чердынского района
Заброшенная колония-поселение в деревне Валай
Житель поселка Ныроб
Заброшенная колония-поселение в деревне Валай
Жительница поселка Ныроб у своего сарая
Мотки колючей проволоки ИК-11
Жилой барак заброшенной колонии
Бесконвойные заключенные на лесозаготовительном участке
В поселке Ныроб
Жилой дом в поселке Ныроб
Жители поселка Ныроб
Вышка заброшенной колонии
Заброшенные дома в поселке Ныроб
Жилой барак заброшенной колонии
Жилой барак заброшенной колонии
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Исключительные права на фото- и иные материалы принадлежат авторам. Любое размещение материалов на сторонних ресурсах необходимо согласовывать с правообладателями.
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Благотворительный фонд помощи социально-незащищенным гражданам "Нужна помощь"
Адрес: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405
ИНН: 9710001171
КПП: 770401001
ОГРН: 1157700014053
р/с 40703810701270000111
в ТОЧКА ПАО БАНКА "ФК ОТКРЫТИЕ"
к/с 30101810845250000999
БИК 044525999
Читайте также: